Мишнев Николай Никитович

О своем родственнике рассказывает Мормуль Владимир Владиславович:
«Этот материал написан в память о моем дальнем родственнике, признанным негодным к строевой службе, но с честью прошедшем боевой путь от Сталинграда до Берлина.
Подковы на Победу и счастье
Многие знают поэта Самуила Маршака и его замечательные переводы с английского детских стихов. Вот стихотворение «Подкова и гвоздь»:
Не было гвоздя – подкова пропала.
Не было подковы – лошадь захромала.
Лошадь захромала – командир убит.
Конница разбита – армия бежит.
Враг вступает в город, пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице не было гвоздя.
Сегодня такие стихи вызывают улыбку, поскольку все знают, что армия – это бронемашины, танки, самоходные пушки… Какие подковы?! Какие гвозди?! Это, мол, при Кутузове и Наполеоне имело значение, а уж Великая Отечественная была войной техники, войной моторов.
Да, инженерная мысль изменила характер боевых действий во Вторую мировую. Но если в 19-м веке Наполеон, нападая на Россию, имел в своем распоряжении 200 тысяч лошадей, то в 1941 году у Гитлера в вермахте насчитывалось около миллиона лошадей и мулов. Вот тебе и война моторов! У немцев к 1943 году количество лошадей достигло 1380 тысяч. 90% тягловой силы! Причем в пехотных дивизиях артиллерия имела только конную тягу.
Не исключение и Красная армия. Лошади перевозили и орудия, и боеприпасы, и продовольствие. Они были боевым и транспортным средством во многих родах войск и служб тыла. В Красной армии лошадей было почти два миллиона. В Сталинградской битве, на Курской дуге и до последних дней войны активно действовали гвардейские кавалерийские корпуса. Даже в разгроме фашистских войск под Берлином, когда по количеству техники мы превосходили врага, в наших войсках было до 500 тысяч лошадей.
Ну и, как следствие, в РККА, конечно, была развита ветеринарная служба, обучавшая личный состав транспортных подразделений на конной тяге правилам ухода, кормления, водопоя, эксплуатации лошадей, профилактике болезней, оказанию первой помощи, устройству укрытий для животных от авиационного, артиллерийского и минометного огня.
Герой моего очерка, Николай Никитович Мишнев, в действующую армию был призван Мокроусовским райвоенкоматом Челябинской области только в ноябре 1942 года. Был он высоким стройным 24-летним парнем, успевшим до войны получить среднее ветеринарное образование. Все его сверстники давно были на фронте, а его все не брали. Нет, он не уклонялся. Беда в том, что еще в раннем детстве он получил увечье: играя ножницами, укололся и с той поры видел только одним глазом. На роговице правого глаза навсегда образовалось бельмо.
К осени 1942 года на фронте обстановка резко обострилась. Самоуверенный враг рвался к Сталинграду, чтобы перерезать доставку по Волге бакинской нефти. Крайне осложнилось положение с конским составом и в народном хозяйстве, и в армии. Советское правительство приняло решение о закупке лошадей в Монголии, Иране и Китае. В армию со всей страны было призвано 6,5 тысяч ветврачей.
Так Николай Никитович, будущий главный ветврач Мокроусовского района Курганской области, попал под Сталинград и 23 декабря приступил к обязанностям военного ветеринарного фельдшера. Это был самый разгар стратегической наступательной операции под кодовым названием «Уран». К началу февраля 1943 года войска трех фронтов — Юго-Западного (Н. Ф. Ватутин), Сталинградского (А. И. Еременко) и Донского (К. К. Рокоссовский) — окружили и уничтожили группировку фельдмаршала Паулюса.
Зимой того года перед военно-ветеринарной службой стояли задачи сохранения боеспособности личного состава, предупреждения и ликвидации болезней войсковых и продовольственных животных. А численность конского состава была немалая: на Юго-Западном фронте — 60 тысяч лошадей, на Донском — 48 тысяч, на Сталинградском — 49 тысяч. Главное — максимально сократить убыль конского состава от болезней и быстрее вернуть в строй поступавших на лечение животных.
Чтобы сохранить работоспособность лошадей, нужно было их полноценно кормить. И ветеринарный состав взялся за работу. Изыскивались заменители фуража, разрабатывались способы его подготовки и скармливания. Почти 10% списочного состава лошадей были истощены. Их направляли в ветеринарные лазареты. Непростое положение с фуражом обострилось с началом контрнаступления. На освобождаемых территориях фуража практически не осталось. Основным кормом для лошадей служили солома, необмолоченная рожь, просо и ячмень. Организовывались кормокухни, давались рекомендации по приготовлению веточного корма, дрожжеванию и проращиванию зерна.
Вот что писал в конце войны командир 149-го армейского запасного полка гвардии подполковник Черепанов в наградном листе старшины ветслужбы, младшего ветфельдшера Н. Н. Мишнева:
«Со дня прибытия в полк, 23 декабря 1942 года, Н. Н. Мишнев находился в штате ветлазарета и работал по ветобслуживанию конского состава полка. Весь 1943-й и половину 1944 года обслуживал конский состав кавалерийского взвода 1-го и 2-го стрелковых батальонов полка. За это время в обслуживаемых им подразделениях не было ни одного случая возникновения инфекционных и паразитарных заболеваний конского состава и не было случаев падежа из-за халатности или несвоевременно принятых мер предупреждения…»
В пустынно-степной местности Сталинграда лошади иногда не поились по два-три дня, а водопой был в 10-12 километрах. В этих условиях рыли временные колодцы, использовалась талая вода с добавлением поваренной соли.
Серьезной трудностью была и ковка лошадей. В ноябре 1942 года в общевойсковых армиях под Сталинградом лошадей с хорошей ковкой было только 22%. И военно-ветеринарной службе пришлось организовать выделку подков, гвоздей, кузнечного и ковочного инструмента в походных ковочных кузницах.
За период войны через ветеринарные лазареты Красной армии прошло более 3,5 миллиона раненых и больных лошадей, стационарно больных – 2,3 миллиона, в том числе 108378 трофейных и бесхозных. Из стационарно больных излечены и возвращены в строй более двух миллионов голов, что составляло 91% от числа лечившихся. В этих внушительных цифрах есть и толика труда старшины ветслужбы, младшего ветфельдшера Н. Н. Мишнева. Он «…помогал в формировании, проведении ветеринарных и профилактических мероприятий среди поступающего в полк из разных частей армии конского состава. Оформление документов на проводимые ветеринарные мероприятия, передачу и прием лошадей велось непосредственно им. Принимал активное участие в борьбе с возникшей инфекцией мыта весной 1945 года, в результате чего падеж лошадей был предотвращен, а также много работал и по лечебной работе поступающих больных лошадей. Только с февраля 1945 года было отобрано, задокументировано и передано в части, народное хозяйство и ветлазареты более 1000 лошадей. Такое же количество было и принято. За все время службы в 149-м армейском запасном стрелковом полку Мишнев имел четыре благодарности от командира полка и ни одного взыскания. Знает дело ветеринара, дисциплинирован, политически развит, предан делу Ленина-Сталина. За свою безупречную работу и длительную службу в 149-м армейском запасном стрелковом полку достоин награждения правительственной наградой — орденом Красной Звезды».
Летом 1945 года Николай Никитович Мишнев демобилизовался. После войны он с отличием окончил Оренбургский сельхозинститут. Вернулся к отцу, в свой Мокроусовский район, который теперь вошел в Курганскую область. Извел на корню бруцеллез и туберкулез крупного рогатого скота. Ему предлагали писать диссертацию. Он отказался.
Я хорошо его помню. Он приезжал к нам в гости. Высокий, негромкий, интеллигентный. Брал на руки двухлетнюю внучку Катю, которая только начала говорить, и разучивал с ней новые слова.
Был награжден Николай Никитович орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».