Смольянов
Порфирий
Захарович
О ветеране рассказывает Иванова Анна Леонидовна:
«Это история моего деда, которого мы искали 75 лет. Автор — Валентина Курилик. Так формируется наша генетическая память... И патриотизм. 75-летие Великой Победы, которое мы будем отмечать 9 мая нынешнего года, станет общим праздником для народов бывшего Советского Союза, всех наших братьев «по крови», с которыми белорусы делили пополам и последнюю горбушку хлеба, и последнюю сигарету. Но кто-то мудрый сказал, что война не будет считаться оконченной до тех пор, пока не похоронен последний солдат, погибший на поле брани. Так до сегодняшнего дня родные и близкие разыскивают места их погребения и спешат преклонить колени перед светлой памятью защитников Родины. Из России — в Волковыск: россиянка Анна Иванова прислала на электронный адрес редакции «Нашего часа» такое письмо: «Дорогая редакция! У нас в России к 75-летию Победы стали доступными документы о родственниках, погибших в годы войны. Я сама историк, всю жизнь помогаю людям искать родных, а вот про своего двоюродного деда по материнской линии ничего не могла нигде узнать. Только вчера мы его нашли. Слезы переполняют, душа разрывается. Смольянов Порфирий Захарович, 1915 года рождения, погиб в Шталаге 316. Ничего на земле не осталось от этого мальчика, только фото в немецкой картотеке с обреченным взглядом и номером заключенного 20202 в руках. Мне удалось найти статью в вашей газете на просторах Интернета. Если бы я знала, что он там, похоронен в вашем городе, когда открывали мемориал, я бы, наверное, пешком пришла. Я знаю, что на вашей благодатной земле живут хорошие люди, и память о наших родных будут хранить вечно. Мой отец — белорус. Дедушка, Волков Виктор Иванович, возглавлял партизанский отряд и дошел до Берлина. В моей семье шесть человек прошли через сороковые-роковые. В этом году, на параде в Бессмертном полку, глядя со старой фотографии, пройдет и Смольянов Порфирий Захарович. Если он лежит в вашей земле, узнайте, пожалуйста, и пришлите, если можно, фото мемориала. Дедушка умер в 1942-м, значит, судя по статье, он должен быть похоронен в Волковыске. Буду рада любой информации. Если он похоронен там, передайте ему, что на далеком Кавказе, где мы живем, его помнят и любят. Спасибо, что есть ваша газета, и 75 лет спустя наши сердца не черствеют, и, читая с ваших страниц об ужасах концентрационного лагеря, плачут уже мои дети, пропуская через свое сердце страдания прадеда. Так формируется наша генетическая память. Спасибо вам за вашу работу и низкий поклон». Сразу же, прочитав электронное письмо Анны Ивановой, по горячим следам я стала разыскивать данные о рядовом Смольянове. Действительно ли вместе с другими узниками Шталага № 316 он претерпел все страшные мучения и нашел свой последний приют в волковысской земле? С помощью ведущего специалиста военного комиссариата Волковысского, Берестовицкого и Свислочского районов Ольги Прокопчик удалось узнать, что в базе архивных данных значится имя не Смольянова Порфирия, а Смалянова Парфирия Захаровича, 1915 года рождения, военнослужащего 496 стрелкового полка. «Да он же это, он!» — захотелось крикнуть, чтобы услышали все его родные и близкие, проживающие за тысячи километров от нашего города, и обрадовать их. Просто в учетные данные вкралась неточность: они записывались с немецких архивов. Далее мне надо было узнать, указано ли имя Смалянова Парфирия на мемориальной плите, установленной на памятнике по улице Медведева в Волковыске, где покоятся останки бывших узников Шталага № 316. К сожалению, его имени на мемориальной плите не оказалось. Сфотографировав для родных эти плиты и мемориальный камень, открытый в честь узников Шталага в 2015 году, совместно с Ольгой Прокопчик стараемся разобраться, почему так произошло. Оказалось, что имя установлено недавно, и обозначить его на плите вместе с несколькими другими установленными фамилиями было запланировано к 9 мая текущего года, к 75-летнему юбилею Победы. Вот так еще один бывший воин, захороненный в нашем городе, обрел свое подлинное имя. Теперь на мемориальной плите напишут, как и положено: Смольянов Порфирий Захарович. Он умер в Шталаге № 316 14 июня 1942 года. А этот Шталаг размещался в Волковыске с января по июль 1942 года на улице Жолудева, инфекционное отделение находилось на улице Школьной. В одном из своих материалов я так писала о тех мучениях, которые пришлось претерпеть плененным фашистами в начале войны советским воинам. «Ежедневно по утрам пленные красноармейцы самотугом на телегах свозили в братскую могилу умерших товарищей, где по учетным данным захоронено 4 488 человек. Из них известных — 435, а неизвестных — 4 053. Охрану лагеря несли регулярные части вермахта. Для советских пленных здесь были созданы неимоверно тяжелые условия. Царили антисанитария и скученность, свирепствовали эпидемии тифа и дизентерии». Красноармейцы умирали массово. Один из выживших пленников К. И. Игошев вспоминал: «Местом для лагеря послужил плац, где размещался штаб нашей дивизии. Каменные строения заменили немецкие штабы. А часть конюшен, где когда-то стояли армейские кони, и всю территорию большого плаца немцы обнесли снаружи двумя рядами колючей проволоки высотой в три метра и поставили вышки для охранников с пулеметами. Внутреннюю территорию лагеря разбили на клетки (блоки), которые отделяли одну от одной колючей проволокой с коридорами в один метр. В промежутках стояли немецкие автоматчики, в их обязанности входило следить, чтобы пленные не могли перебежать из одного блока в другой и разговаривать между собой. На первых порах сюда гнали военнопленных. У многих гноились раны. Военнопленные разместились под открытым небом в блоках №№ 1—6 по 2—5 тысяч человек, безо всякого убежища от дождя и снега. Издевательство, холод и постоянные побои — это я видел и чувствовал на себе. Еду давали один раз в сутки, и получал ее тот, кто имел посуду. Люди, у которых не было этого, подставляли свои пилотки. Из них ели и пили воду. Взамен обуви военнопленным давали деревянные колодки. Хлеба давали по 200—300 граммов в сутки, это был концентрат, приготовленный из деревянных опилок, мякиша, костной и картофельной муки…». Изможденные голодом, холодом, болезнями и побоями пленные массово умирали. И это не удивительно: разве мог вынести человеческий организм подобные пытки? Что ж, пусть Порфирий Захарович покоится с миром! А мы, как вы и просили, Анна Иванова, побывав на месте захоронения, передали ему, что на далеком Кавказе родные и близкие его помнят и любят. Мы также обещаем сохранить о нем память. Навечно! А еще — шлем вам архивное фото бараков, в которых в Волковыске размещался концентрационный лагерь — Шталаг-316, а также сделанные буквально на днях фотографии памятника, установленного на месте захоронения на улице Медведева, и мемориального камня, которым обозначено это скорбное место».
«Это история моего деда, которого мы искали 75 лет. Автор — Валентина Курилик. Так формируется наша генетическая память... И патриотизм. 75-летие Великой Победы, которое мы будем отмечать 9 мая нынешнего года, станет общим праздником для народов бывшего Советского Союза, всех наших братьев «по крови», с которыми белорусы делили пополам и последнюю горбушку хлеба, и последнюю сигарету. Но кто-то мудрый сказал, что война не будет считаться оконченной до тех пор, пока не похоронен последний солдат, погибший на поле брани. Так до сегодняшнего дня родные и близкие разыскивают места их погребения и спешат преклонить колени перед светлой памятью защитников Родины. Из России — в Волковыск: россиянка Анна Иванова прислала на электронный адрес редакции «Нашего часа» такое письмо: «Дорогая редакция! У нас в России к 75-летию Победы стали доступными документы о родственниках, погибших в годы войны. Я сама историк, всю жизнь помогаю людям искать родных, а вот про своего двоюродного деда по материнской линии ничего не могла нигде узнать. Только вчера мы его нашли. Слезы переполняют, душа разрывается. Смольянов Порфирий Захарович, 1915 года рождения, погиб в Шталаге 316. Ничего на земле не осталось от этого мальчика, только фото в немецкой картотеке с обреченным взглядом и номером заключенного 20202 в руках. Мне удалось найти статью в вашей газете на просторах Интернета. Если бы я знала, что он там, похоронен в вашем городе, когда открывали мемориал, я бы, наверное, пешком пришла. Я знаю, что на вашей благодатной земле живут хорошие люди, и память о наших родных будут хранить вечно. Мой отец — белорус. Дедушка, Волков Виктор Иванович, возглавлял партизанский отряд и дошел до Берлина. В моей семье шесть человек прошли через сороковые-роковые. В этом году, на параде в Бессмертном полку, глядя со старой фотографии, пройдет и Смольянов Порфирий Захарович. Если он лежит в вашей земле, узнайте, пожалуйста, и пришлите, если можно, фото мемориала. Дедушка умер в 1942-м, значит, судя по статье, он должен быть похоронен в Волковыске. Буду рада любой информации. Если он похоронен там, передайте ему, что на далеком Кавказе, где мы живем, его помнят и любят. Спасибо, что есть ваша газета, и 75 лет спустя наши сердца не черствеют, и, читая с ваших страниц об ужасах концентрационного лагеря, плачут уже мои дети, пропуская через свое сердце страдания прадеда. Так формируется наша генетическая память. Спасибо вам за вашу работу и низкий поклон». Сразу же, прочитав электронное письмо Анны Ивановой, по горячим следам я стала разыскивать данные о рядовом Смольянове. Действительно ли вместе с другими узниками Шталага № 316 он претерпел все страшные мучения и нашел свой последний приют в волковысской земле? С помощью ведущего специалиста военного комиссариата Волковысского, Берестовицкого и Свислочского районов Ольги Прокопчик удалось узнать, что в базе архивных данных значится имя не Смольянова Порфирия, а Смалянова Парфирия Захаровича, 1915 года рождения, военнослужащего 496 стрелкового полка. «Да он же это, он!» — захотелось крикнуть, чтобы услышали все его родные и близкие, проживающие за тысячи километров от нашего города, и обрадовать их. Просто в учетные данные вкралась неточность: они записывались с немецких архивов. Далее мне надо было узнать, указано ли имя Смалянова Парфирия на мемориальной плите, установленной на памятнике по улице Медведева в Волковыске, где покоятся останки бывших узников Шталага № 316. К сожалению, его имени на мемориальной плите не оказалось. Сфотографировав для родных эти плиты и мемориальный камень, открытый в честь узников Шталага в 2015 году, совместно с Ольгой Прокопчик стараемся разобраться, почему так произошло. Оказалось, что имя установлено недавно, и обозначить его на плите вместе с несколькими другими установленными фамилиями было запланировано к 9 мая текущего года, к 75-летнему юбилею Победы. Вот так еще один бывший воин, захороненный в нашем городе, обрел свое подлинное имя. Теперь на мемориальной плите напишут, как и положено: Смольянов Порфирий Захарович. Он умер в Шталаге № 316 14 июня 1942 года. А этот Шталаг размещался в Волковыске с января по июль 1942 года на улице Жолудева, инфекционное отделение находилось на улице Школьной. В одном из своих материалов я так писала о тех мучениях, которые пришлось претерпеть плененным фашистами в начале войны советским воинам. «Ежедневно по утрам пленные красноармейцы самотугом на телегах свозили в братскую могилу умерших товарищей, где по учетным данным захоронено 4 488 человек. Из них известных — 435, а неизвестных — 4 053. Охрану лагеря несли регулярные части вермахта. Для советских пленных здесь были созданы неимоверно тяжелые условия. Царили антисанитария и скученность, свирепствовали эпидемии тифа и дизентерии». Красноармейцы умирали массово. Один из выживших пленников К. И. Игошев вспоминал: «Местом для лагеря послужил плац, где размещался штаб нашей дивизии. Каменные строения заменили немецкие штабы. А часть конюшен, где когда-то стояли армейские кони, и всю территорию большого плаца немцы обнесли снаружи двумя рядами колючей проволоки высотой в три метра и поставили вышки для охранников с пулеметами. Внутреннюю территорию лагеря разбили на клетки (блоки), которые отделяли одну от одной колючей проволокой с коридорами в один метр. В промежутках стояли немецкие автоматчики, в их обязанности входило следить, чтобы пленные не могли перебежать из одного блока в другой и разговаривать между собой. На первых порах сюда гнали военнопленных. У многих гноились раны. Военнопленные разместились под открытым небом в блоках №№ 1—6 по 2—5 тысяч человек, безо всякого убежища от дождя и снега. Издевательство, холод и постоянные побои — это я видел и чувствовал на себе. Еду давали один раз в сутки, и получал ее тот, кто имел посуду. Люди, у которых не было этого, подставляли свои пилотки. Из них ели и пили воду. Взамен обуви военнопленным давали деревянные колодки. Хлеба давали по 200—300 граммов в сутки, это был концентрат, приготовленный из деревянных опилок, мякиша, костной и картофельной муки…». Изможденные голодом, холодом, болезнями и побоями пленные массово умирали. И это не удивительно: разве мог вынести человеческий организм подобные пытки? Что ж, пусть Порфирий Захарович покоится с миром! А мы, как вы и просили, Анна Иванова, побывав на месте захоронения, передали ему, что на далеком Кавказе родные и близкие его помнят и любят. Мы также обещаем сохранить о нем память. Навечно! А еще — шлем вам архивное фото бараков, в которых в Волковыске размещался концентрационный лагерь — Шталаг-316, а также сделанные буквально на днях фотографии памятника, установленного на месте захоронения на улице Медведева, и мемориального камня, которым обозначено это скорбное место».
Отправитель:
Иванова Анна Леонидовна