Кравченко
Валентина
Ивановна
О ветеране, Кравченко Валентине Ивановне, рассказывает Тюркина Дарья Михайловна:
«Война – дело не женское. Участие женщин в войне за последнее столетие, причем не только в качестве медицинского персонала, но и с оружием в руках, стало реальностью. Особенно массовым это явление имело место в период Второй мировой войны. Они были готовы к подвигу, но не были готовы к армии, и то, с чем им пришлось столкнуться на войне, оказалось для них неожиданностью. Гражданскому человеку всегда трудно перестроиться «на военный лад», женщине — особенно. Армейская дисциплина, солдатская форма на много размеров больше, мужское окружение, тяжелые физические нагрузки — все это явилось нелегким испытанием. Но это была именно та «будничная вещественность войны, о которой они, когда просились на фронт, не подозревали». Потом был и сам фронт — со смертью и кровью, с ежеминутной опасностью и «вечно преследующим, но скрываемым страхом».
Юность для Валентины Плесковой казалась безоблачной. У нее была дружная и любящая семья. Закончив семилетку, поступила в техникум, а после окончания работала медсестрой. Война одним разом нарушила это простое человеческое счастье. Ничего не предвещающее утро началось как обычно, но вдруг по радио раздался страшный голос, возвещающий о начале войны. Вмиг на улице стало все другое. Люди, улицы, дома — все стало другим, не таким веселым и живым, а наоборот угрюмым, страшным. В 10 часов вечера этого же дня Валентине пришла повестка: «О явке на призывной пункт, с документами». И вот 1 июня 1942 года она сменила туфельки 35-го размера на сапоги, получила шинель, каску, котелок, и эшелон помчал горьковских медсестер, среди которых была Валентина, в неизвестность. Чем дальше, набирая скорость, уносился поезд, тем сильнее стучало ее сердце: «увижу ли я снова милый город и родительский дом?»... 12 июля, не доехав до Минска, эшелон был выгружен в лесу, где уже было много братских могил. Как больно было видеть молодой девушке столь неприятное зрелище. Так и полетели дни, недели, месяцы. Менялись поселки, города: Белгород, Харьков, Кременчуг, куда переезжал медсанбат. Сотни операций прошло с участием Валентины. Медсестра всегда старалась оказать наибольшую помощь больным, но, к сожалению, это удавалось не всегда, многие солдаты умирали у них прямо на руках и им самим приходилось их хоронить, устраивать свои кладбища. Бывало так, что вылечивая раненых, молодые сестры сопровождали их до дома по адресу тысячи километров. И моей бабушке тоже пришлось пройти много, очень много километров, пешком. Во время войны медсестрам приходилось очень трудно, потому что раненых все прибавлялось, и по ночам совсем не удавалось спать. Сколько лет минуло, а не забыть боль и страдания, которые ей пришлось видеть. Мне кажется, что песня о фронтовой сестре, в которой есть слова «Мы с тобой, сестра, еще станцуем», о ней.
— Да так и было, — говорила Валентина Ивановна, — Многим солдатам приходилось ампутировать ноги, а некоторые из них после операции шутили: «Мы еще «Яблочко» с тобой спляшем». А разве забыть необыкновенно красивого лейтенанта, который лежал без рук и кричал в исступлении:
— Я же музыкант, как мне жить, если я не смогу играть полонез Огинского?
…Но кто сказал, что любовь и война несовместимы? Весной 1943 года к ней пришла любовь. Нагрянула как раскат грома. Валентину вызвали на операцию в соседний медсанбат — там она и познакомилась с молодым хирургом — Александром Михайловичем Кравченко. Свадьбу справили по-фронтовому: в гимнастерках и с букетиком полевых цветов. И стала Валентина носить фамилию Кравченко. Судьба была благосклонна к супругам. Оба выжили и вернулись домой с наградами. Многие годы Валентина Ивановна работала в медсанчасти «Красного Сормова» и на станции переливании крови, а Александр Михайлович — в больнице №12. Но война не прошла бесследно, он страдал тяжелым недугом, и 22 года назад его не стало. А Валентина Ивановна умерла спустя 12 лет после него, но она до последнего помогала растить правнучек, активно участвовала в общественной жизни и встречалась с однополчанами, ветеранами войны».
«Война – дело не женское. Участие женщин в войне за последнее столетие, причем не только в качестве медицинского персонала, но и с оружием в руках, стало реальностью. Особенно массовым это явление имело место в период Второй мировой войны. Они были готовы к подвигу, но не были готовы к армии, и то, с чем им пришлось столкнуться на войне, оказалось для них неожиданностью. Гражданскому человеку всегда трудно перестроиться «на военный лад», женщине — особенно. Армейская дисциплина, солдатская форма на много размеров больше, мужское окружение, тяжелые физические нагрузки — все это явилось нелегким испытанием. Но это была именно та «будничная вещественность войны, о которой они, когда просились на фронт, не подозревали». Потом был и сам фронт — со смертью и кровью, с ежеминутной опасностью и «вечно преследующим, но скрываемым страхом».
Юность для Валентины Плесковой казалась безоблачной. У нее была дружная и любящая семья. Закончив семилетку, поступила в техникум, а после окончания работала медсестрой. Война одним разом нарушила это простое человеческое счастье. Ничего не предвещающее утро началось как обычно, но вдруг по радио раздался страшный голос, возвещающий о начале войны. Вмиг на улице стало все другое. Люди, улицы, дома — все стало другим, не таким веселым и живым, а наоборот угрюмым, страшным. В 10 часов вечера этого же дня Валентине пришла повестка: «О явке на призывной пункт, с документами». И вот 1 июня 1942 года она сменила туфельки 35-го размера на сапоги, получила шинель, каску, котелок, и эшелон помчал горьковских медсестер, среди которых была Валентина, в неизвестность. Чем дальше, набирая скорость, уносился поезд, тем сильнее стучало ее сердце: «увижу ли я снова милый город и родительский дом?»... 12 июля, не доехав до Минска, эшелон был выгружен в лесу, где уже было много братских могил. Как больно было видеть молодой девушке столь неприятное зрелище. Так и полетели дни, недели, месяцы. Менялись поселки, города: Белгород, Харьков, Кременчуг, куда переезжал медсанбат. Сотни операций прошло с участием Валентины. Медсестра всегда старалась оказать наибольшую помощь больным, но, к сожалению, это удавалось не всегда, многие солдаты умирали у них прямо на руках и им самим приходилось их хоронить, устраивать свои кладбища. Бывало так, что вылечивая раненых, молодые сестры сопровождали их до дома по адресу тысячи километров. И моей бабушке тоже пришлось пройти много, очень много километров, пешком. Во время войны медсестрам приходилось очень трудно, потому что раненых все прибавлялось, и по ночам совсем не удавалось спать. Сколько лет минуло, а не забыть боль и страдания, которые ей пришлось видеть. Мне кажется, что песня о фронтовой сестре, в которой есть слова «Мы с тобой, сестра, еще станцуем», о ней.
— Да так и было, — говорила Валентина Ивановна, — Многим солдатам приходилось ампутировать ноги, а некоторые из них после операции шутили: «Мы еще «Яблочко» с тобой спляшем». А разве забыть необыкновенно красивого лейтенанта, который лежал без рук и кричал в исступлении:
— Я же музыкант, как мне жить, если я не смогу играть полонез Огинского?
…Но кто сказал, что любовь и война несовместимы? Весной 1943 года к ней пришла любовь. Нагрянула как раскат грома. Валентину вызвали на операцию в соседний медсанбат — там она и познакомилась с молодым хирургом — Александром Михайловичем Кравченко. Свадьбу справили по-фронтовому: в гимнастерках и с букетиком полевых цветов. И стала Валентина носить фамилию Кравченко. Судьба была благосклонна к супругам. Оба выжили и вернулись домой с наградами. Многие годы Валентина Ивановна работала в медсанчасти «Красного Сормова» и на станции переливании крови, а Александр Михайлович — в больнице №12. Но война не прошла бесследно, он страдал тяжелым недугом, и 22 года назад его не стало. А Валентина Ивановна умерла спустя 12 лет после него, но она до последнего помогала растить правнучек, активно участвовала в общественной жизни и встречалась с однополчанами, ветеранами войны».
Отправитель:
Тюркина Дарья Михайловна