Логинов
Василий
Федорович
О ветеране рассказывает Лаврентьев Василий Семенович со слов сестры:
«В армию Логинов Василий Федорович ушел уже женатым. Поэтому все полевые работы: сев, сенокос, уборку помогали делать снохе. Жизнь его была самой беспокойной из всех нас. Первую жену звали Агафьей. Она была больна (наследственный туберкулез), но жила с ним 10 лет. Была из соседней деревни Зеглуд. Их было пять сестер и два брата. Сестры все как одна жили до 37 лет. Умерли все. Один брат погиб в Отечественную, а второй до старости работал в милиции города Можги. Ночевал несколько раз у нас, пока жива была моя мама. И вот в конце двадцатых – в начале тридцатых годов приходит Василий из армии. Настроили их там на коллективизацию. И решил он организовать коммуну. В 17 километрах от Котьи была Фукаловская дача. Сам мельничный арендатор Фукалов в дни революции сбежал. Дача пустовала. Коммунары собирались со всех сторон. Но была исключительно беднота. Все свое имущество, движимое и недвижимое, увез в коммуну. Василий был председателем коммуны. Земли около коммуны было мало, поэтому обрабатывали землю там, откуда были коммунары. В дальние места отправляли молодых, бессемейных. Своими рассказами заразил Василий младших братьев Николая и Семена. Мама сказала: «забираешь работников – забирай и Андрея» (подростка), а Андрей давно рад. И вот они запрягли лошадь в телегу, взяли койку и поехали с гармошкой. Она у нас всегда была. Лошадь, конечно, сдали в коммуну. Прожили в коммуне года три. Нашлись, наверное, люди с образованием, заменили председателя, а рядовым он не захотел работать. Заявил родителям, что уходит из коммуны. И вот вышел из коммуны, оставил там все свое хозяйство. Осенью приехали с дальних полей Николай и Семен. Тоже ушли. А Андрей и проситься домой не смеет. Его уже родители выручили. Так кончилась их коммунарская жизнь. К этому времени жена Василия Агафья разболелась, и повез он ее на юг, на фрукты. Денег, конечно, не было. Но он был мастер на все руки. Детей не было. Родила она пятерых, но все умирали маленькими, и только самый последний, Леня, жил 2 года и умер после матери. После выхода из коммуны Василий повез жену на юг к морю на фрукты. Ничего не помогало. В Ижевске врачи сказали: «повези домой, да дома лечи». Умерла Агафья в 1933 году. Остался сын Леня. Васе нужно было быстрее жениться, сыну было 2 года. Мать Агафьи нашла ему невесту в Зеглуде же. Молодая девушка, сирота. Васе было 36, девушке 18 лет. Еще при первой жене купили в Котье маленький домик (два окна на улицу). Василий устроился работать контролером по мельницам Вавожского района. Мальчик скоро умер. Василий ездил по мельницам с проверками, появилось много друзей-приятелей; наверно, часто выпивали. Но домой ничего не привозил. И скоро попал под суд. Друзей как ветром сдуло. В Вавоже суд, и дали ему 2 или 3 года принудиловки. С суда прямо отправили в Уву на лесозаготовки. Написал одно письмо, где находится, и сбежал. Я училась в 5 классе в Волипельге. Мы каждый день ходили из школы домой за 3 километра. Молодая жена Тася боялась одна ночевать, и я ходила на ночь к ней. Спали вместе. Вот Тася обнимает меня и говорит: «Вася так меня любит! Я молодая, он старый, не загуляет». А мне так было стыдно. И вот раз ночью стучится Вася, огня зажигать не дает, просит хлеба, заявляет, что сидеть не будет ни за что. Ничего он не присвоил, не украл. Просит у Таси документы, чтобы уехать ему, а потом она приедет. Тася не дает ни денег, ни документы, говорит, что не останется. Пусть Вася подождет, пока она не продаст если не дом, то хотя бы что-то из дома. Ушел он в другую деревню к теще. На следующую ночь заявляется милиция, обыск. Где Логинов? Тася показывает письмо, которое получили днем. Подняли на ноги комсомольскую организацию. Через день родители посылают меня в Зеглуд уговаривать Васю, чтобы он шел в милицию, а родители подадут на пересуд. Нашла я его там на сарае. Показал мне запасной лаз во хлев. Родителям и жене велел передать, что в милицию не пойдет и сидеть не будет. Пусть Тася поторопится. Тася продала койку, кое-что из одежды (у Агафьи было хорошее пальто, шаль пуховая), и отец их ночью на лошади отвез на станцию «Сюгинская» (Можга). На родине появился Василий только в 1940 году. Один, без семьи. Он сам рассказал о своей жизни в те годы. Жили по разным городам и местечкам. Милиция, видимо, не разыскивала. Родилась у них дочка. Жили дружно. Да вот только кончился срок паспорту. Тогда паспорта давали максимум на 3 года. Василий написал младшему брату Семену, чтобы тот выслал свой паспорт. Семен тогда работал и жил в Ижевске. Семен послал, а сам заявил, что потерял паспорт. Получил новый. Переехали на новое место. Жене пришлось звать мужа новым именем. Остальное все по паспорту. Да вот беда: заболела и умерла дочка. Очень горевали. Жена стала просить переехать в другой город. Поехали. В дороге на поезде заболела жена воспалением легких. Сняли с поезда в Майкопе. В больнице умерла. Там и похоронили. Остался Василий один. С горя начал пить. Пропил все: деньги, вещи. Денег на билет нет. Отрастил бороду. Она у него была цыганская: широкая, черная. Надо деньги на дорогу и одеться. Нанялся в колхоз сторожем на бахчи арбузные. Лето проработал, все звали дедушкой. Получил деньги, оделся, пошел в парикмахерскую снимать бороду. Там долго уговаривали, чтобы не стричь бороду, красивая она была. Пришлось, говорит, накричать на мастеров, которые очень удивились, что он совсем не дедушка еще. И поехал он, но не домой, а в Сибирь на золотые прииски. Доехал до какого то прииска и спросил, можно ли тут нажиться? А ему ответили: сумеешь, так наживешься, а не сумеешь, так остальное проживешь. А до конторы-то сотни верст. И решил он дальше не ехать. Устроился на стройку каменщиком. Зима. Мороз. Работали в тулупах. Кирпич возьмешь из горячей воды, как приложишь и больше не повернешь. Примерз. На дорогу заработал. К этому времени срок кончился у второго паспорта. Вот и решил Василий Логинов ехать домой. Один без семьи. Пошел в милицию, нужен паспорт. В Вавоже в милиции тогда работал его знакомый из деревни Малькан, откуда была наша мама. Никаких дел против Василия не оказалось. Он получил новый паспорт, это было уже в 1940 году. Погостил дома, а дома не живется. Решил жениться и опять куда-то ехать. Невест было много, а выбрал он женщину, которая жила на квартире брата Филиппа, работала в больнице нянечкой. Я тогда работала учительницей в колхозе «Коммуна», ездила в Можгу, была у брата и видела эту женщину. Но у нее было четверо детей: два мальчика и две девочки. Старшему мальчику было лет 12, младшему года три. Девочки в середине. Видела я и детей. Отец у них умер, и вот она приехала откуда-то из деревни. Вася сказал маме, кого думает брать. Мама, конечно, испугалась, что много детей, а он ответил, что чужих детей ему вообще не надо, раз своих нет. И вот что они сделали: уговорили старшего, что оставят их на станции, их подберет милиция, устроит в детский дом, а «родители» уедут, устроятся на работу и приедут за ними. Так и сделали. Сами уехали не известно куда. Это было в начале 1941 года. Война их застала в Алма-ате. Василий ушел на фронт. Писал домой редко. Был два раза ранен, лежал в госпитале. В третий раз сильно. Была открытка 1942 года с сообщением: «Ваш сын тяжело ранен, направляется в госпиталь». Больше ничего о нем не слыхали. Открытка затерялась. А от той женщины было письмо. Добиралась, нет ли писем от Васи. Но мы ей не ответили, не хотели. Искала ли, нет ли эта женщина своих детей после войны? Кто знает? В похоронке закрались ошибки в написании адреса. Похоронку родители не получали. Информация найдена случайно по ФИО отца погибшего. Логинов Василий Федорович, рядовой стрелок 612-го стрелкового полка 144-й стрелковой дивизии 5. А умер от ран 06 июля 1942 года в 105 ППГ. Похоронен западнее 119 км Минского шоссе, лес, южная сторона кладбища».
«В армию Логинов Василий Федорович ушел уже женатым. Поэтому все полевые работы: сев, сенокос, уборку помогали делать снохе. Жизнь его была самой беспокойной из всех нас. Первую жену звали Агафьей. Она была больна (наследственный туберкулез), но жила с ним 10 лет. Была из соседней деревни Зеглуд. Их было пять сестер и два брата. Сестры все как одна жили до 37 лет. Умерли все. Один брат погиб в Отечественную, а второй до старости работал в милиции города Можги. Ночевал несколько раз у нас, пока жива была моя мама. И вот в конце двадцатых – в начале тридцатых годов приходит Василий из армии. Настроили их там на коллективизацию. И решил он организовать коммуну. В 17 километрах от Котьи была Фукаловская дача. Сам мельничный арендатор Фукалов в дни революции сбежал. Дача пустовала. Коммунары собирались со всех сторон. Но была исключительно беднота. Все свое имущество, движимое и недвижимое, увез в коммуну. Василий был председателем коммуны. Земли около коммуны было мало, поэтому обрабатывали землю там, откуда были коммунары. В дальние места отправляли молодых, бессемейных. Своими рассказами заразил Василий младших братьев Николая и Семена. Мама сказала: «забираешь работников – забирай и Андрея» (подростка), а Андрей давно рад. И вот они запрягли лошадь в телегу, взяли койку и поехали с гармошкой. Она у нас всегда была. Лошадь, конечно, сдали в коммуну. Прожили в коммуне года три. Нашлись, наверное, люди с образованием, заменили председателя, а рядовым он не захотел работать. Заявил родителям, что уходит из коммуны. И вот вышел из коммуны, оставил там все свое хозяйство. Осенью приехали с дальних полей Николай и Семен. Тоже ушли. А Андрей и проситься домой не смеет. Его уже родители выручили. Так кончилась их коммунарская жизнь. К этому времени жена Василия Агафья разболелась, и повез он ее на юг, на фрукты. Денег, конечно, не было. Но он был мастер на все руки. Детей не было. Родила она пятерых, но все умирали маленькими, и только самый последний, Леня, жил 2 года и умер после матери. После выхода из коммуны Василий повез жену на юг к морю на фрукты. Ничего не помогало. В Ижевске врачи сказали: «повези домой, да дома лечи». Умерла Агафья в 1933 году. Остался сын Леня. Васе нужно было быстрее жениться, сыну было 2 года. Мать Агафьи нашла ему невесту в Зеглуде же. Молодая девушка, сирота. Васе было 36, девушке 18 лет. Еще при первой жене купили в Котье маленький домик (два окна на улицу). Василий устроился работать контролером по мельницам Вавожского района. Мальчик скоро умер. Василий ездил по мельницам с проверками, появилось много друзей-приятелей; наверно, часто выпивали. Но домой ничего не привозил. И скоро попал под суд. Друзей как ветром сдуло. В Вавоже суд, и дали ему 2 или 3 года принудиловки. С суда прямо отправили в Уву на лесозаготовки. Написал одно письмо, где находится, и сбежал. Я училась в 5 классе в Волипельге. Мы каждый день ходили из школы домой за 3 километра. Молодая жена Тася боялась одна ночевать, и я ходила на ночь к ней. Спали вместе. Вот Тася обнимает меня и говорит: «Вася так меня любит! Я молодая, он старый, не загуляет». А мне так было стыдно. И вот раз ночью стучится Вася, огня зажигать не дает, просит хлеба, заявляет, что сидеть не будет ни за что. Ничего он не присвоил, не украл. Просит у Таси документы, чтобы уехать ему, а потом она приедет. Тася не дает ни денег, ни документы, говорит, что не останется. Пусть Вася подождет, пока она не продаст если не дом, то хотя бы что-то из дома. Ушел он в другую деревню к теще. На следующую ночь заявляется милиция, обыск. Где Логинов? Тася показывает письмо, которое получили днем. Подняли на ноги комсомольскую организацию. Через день родители посылают меня в Зеглуд уговаривать Васю, чтобы он шел в милицию, а родители подадут на пересуд. Нашла я его там на сарае. Показал мне запасной лаз во хлев. Родителям и жене велел передать, что в милицию не пойдет и сидеть не будет. Пусть Тася поторопится. Тася продала койку, кое-что из одежды (у Агафьи было хорошее пальто, шаль пуховая), и отец их ночью на лошади отвез на станцию «Сюгинская» (Можга). На родине появился Василий только в 1940 году. Один, без семьи. Он сам рассказал о своей жизни в те годы. Жили по разным городам и местечкам. Милиция, видимо, не разыскивала. Родилась у них дочка. Жили дружно. Да вот только кончился срок паспорту. Тогда паспорта давали максимум на 3 года. Василий написал младшему брату Семену, чтобы тот выслал свой паспорт. Семен тогда работал и жил в Ижевске. Семен послал, а сам заявил, что потерял паспорт. Получил новый. Переехали на новое место. Жене пришлось звать мужа новым именем. Остальное все по паспорту. Да вот беда: заболела и умерла дочка. Очень горевали. Жена стала просить переехать в другой город. Поехали. В дороге на поезде заболела жена воспалением легких. Сняли с поезда в Майкопе. В больнице умерла. Там и похоронили. Остался Василий один. С горя начал пить. Пропил все: деньги, вещи. Денег на билет нет. Отрастил бороду. Она у него была цыганская: широкая, черная. Надо деньги на дорогу и одеться. Нанялся в колхоз сторожем на бахчи арбузные. Лето проработал, все звали дедушкой. Получил деньги, оделся, пошел в парикмахерскую снимать бороду. Там долго уговаривали, чтобы не стричь бороду, красивая она была. Пришлось, говорит, накричать на мастеров, которые очень удивились, что он совсем не дедушка еще. И поехал он, но не домой, а в Сибирь на золотые прииски. Доехал до какого то прииска и спросил, можно ли тут нажиться? А ему ответили: сумеешь, так наживешься, а не сумеешь, так остальное проживешь. А до конторы-то сотни верст. И решил он дальше не ехать. Устроился на стройку каменщиком. Зима. Мороз. Работали в тулупах. Кирпич возьмешь из горячей воды, как приложишь и больше не повернешь. Примерз. На дорогу заработал. К этому времени срок кончился у второго паспорта. Вот и решил Василий Логинов ехать домой. Один без семьи. Пошел в милицию, нужен паспорт. В Вавоже в милиции тогда работал его знакомый из деревни Малькан, откуда была наша мама. Никаких дел против Василия не оказалось. Он получил новый паспорт, это было уже в 1940 году. Погостил дома, а дома не живется. Решил жениться и опять куда-то ехать. Невест было много, а выбрал он женщину, которая жила на квартире брата Филиппа, работала в больнице нянечкой. Я тогда работала учительницей в колхозе «Коммуна», ездила в Можгу, была у брата и видела эту женщину. Но у нее было четверо детей: два мальчика и две девочки. Старшему мальчику было лет 12, младшему года три. Девочки в середине. Видела я и детей. Отец у них умер, и вот она приехала откуда-то из деревни. Вася сказал маме, кого думает брать. Мама, конечно, испугалась, что много детей, а он ответил, что чужих детей ему вообще не надо, раз своих нет. И вот что они сделали: уговорили старшего, что оставят их на станции, их подберет милиция, устроит в детский дом, а «родители» уедут, устроятся на работу и приедут за ними. Так и сделали. Сами уехали не известно куда. Это было в начале 1941 года. Война их застала в Алма-ате. Василий ушел на фронт. Писал домой редко. Был два раза ранен, лежал в госпитале. В третий раз сильно. Была открытка 1942 года с сообщением: «Ваш сын тяжело ранен, направляется в госпиталь». Больше ничего о нем не слыхали. Открытка затерялась. А от той женщины было письмо. Добиралась, нет ли писем от Васи. Но мы ей не ответили, не хотели. Искала ли, нет ли эта женщина своих детей после войны? Кто знает? В похоронке закрались ошибки в написании адреса. Похоронку родители не получали. Информация найдена случайно по ФИО отца погибшего. Логинов Василий Федорович, рядовой стрелок 612-го стрелкового полка 144-й стрелковой дивизии 5. А умер от ран 06 июля 1942 года в 105 ППГ. Похоронен западнее 119 км Минского шоссе, лес, южная сторона кладбища».
Отправитель:
Лаврентьев Василий Семенович