Маслова
Мария
Николаевна
О своей прабабушке рассказывает Донгаузер Алена Викторовна:
«1941-1945 годы, Великая Отечественная война в истории моей семьи. 9 мая 2016 года, село Еткуль Челябинской области. Самый разгар дня и большой парад, посвященный дню победы. Мы все вместе, большой семьей, стоим гордо рядом со своей прабабушкой Масловой Марией Николаевной, которая сидит впереди с теми, кто защищал страну в годы войны. Весной 2018 года она умерла на 93 году жизни. И поэтому я хочу увековечить память о ней. Я написала своей тете и позвонила бабушке, чтобы узнать как можно больше информации о своей прабабушке. Таким образом я собрала информацию о ней, ее интервью, фотографии и истории из ее жизни. Поведаю одну из них. Мария, девчушка маленького роста, худенькая, шестнадцати лет, самая старшая из детей в семье, на которую легла очень большая ответственность — защищать страну. Ее поместили в товарный поезд вместе с другими девчонками, который через час уходил на запад — туда, где гремела война. Беспокоило ее то, что не удалось проститься перед дорогой ни с отцом, ни с матерью. Мать как раз накануне уехала к отцу, работавшему в составе трудармии машинистом паровоза. Она и не думала, что ее дочь могут забрать, ведь когда приходила первая повестка, ее не взяли в связи с маленьким ростом – метр пятьдесят четыре. Мария встала на подножку товарняка и вдруг увидела в окне стоящего напротив паровоза отца. «Тятя! Тятя!» — закричала она и спрыгнула на перрон. Отец услышал ее и через несколько секунд уже стоял рядом с ней. «Что? Куда? Когда?» – отец взволнованно заглядывал ей в глаза. «А я полчаса назад мать проводил. Вот ведь беда-то, деньги все ей передал… Сколько у тебя времени? Час? Я успею обернуться». «Куда ты, тять?» – только и успела крикнуть ему вслед Мария. Отец принес ей деньги — перехватил у родственников, а также свой паек — сахар, хлеб, чай, тушенку… «Дорога дальняя», – сказал он, прижимая ее к своему плечу, и отвернулся, смахнув слезу. Никто тогда не знал, что Мария, дойдя в составе своей зенитной батареи до немецкого местечка Беутино, вернётся домой живой, без единой царапинки, а отец погибнет здесь, в тылу — окажется зажатым в кабине поезда из-за халатности и разгильдяйства своего помощника. Номер этого поезда — 71969 — навсегда остался в памяти его дочери. Узнав это, я поняла, что самое страшное не то, что ты пошел на фронт в самое пекло, а то, что даже не было возможности попрощаться с семьей и сказать им все самое важное… Мария служила в составе зенитной батареи телефонисткой. Зенитчики первыми входили в освобожденные от немцев города. В их задачи входила охрана железнодорожных мостов, станций, важных военных объектов. Развалины, пепелища и раненые, раненые, раненые… — эта картина навсегда осталась в памяти моей прабабушки. Вроде бы фронт продвинулся уже вперед, но их батарея всегда находилась под угрозой смерти. И эту смерть, когда погибали молодые и даже совсем юные, Мария видела и кляла при этом фашистов. А был случай, когда их зенитка с платформы поезда, на котором ее перевозили, сбила кружащийся в воздухе вражеский самолет. Девчонки от радости прыгали и кричали: «Ура!». Как только выдавалось затишье, молодость брала свое! Шутили, подкалывали другу друга, смеялись. Мария вспоминает, как они вошли в польский город Краков: «Нас возили посмотреть на огромный замок, рядом с которым было искусственное озеро. Вокруг сосны, ели. Наш полковник уселся под сосной, а мы давай купаться, брызгаться, потом сфотографировались на память». О том, что фашистская Германия капитулировала, и пришла победа, Мария узнала первой в батарее. В эту ночь она как раз дежурила у телефона. И услышала это сообщение где-то часа в четыре утра. «Я побежала к девчатам, – с улыбкой вспоминает то утро Мария Николаевна, – давай их будить. «Девчонки! Победа! Победа!» — кричу я. Они все вскочили, схватили ружья, выбежали на воздух и давай стрелять! Утром старшина при построении стал спрашивать: «Кто стрелял?». Все молчат. Он строго смотрел на всех. Наконец, одна вышла вперед, вторая, третья… «Сколько раз стреляла?» — спрашивает он первую. «Два? Значит, два наряда вне очереди. И ты три? Значит, три наряда. А ты даже пять? Тебе значит, пять нарядов вне очереди!». Потом засмеялся: «Ну, ладно, девчата. Давайте-ка все на кухню». Беня, наш повар-армянин, поручил нам чистить картошку. А вечером все собрались за столом, выпили по сто граммов и танцевали чуть ли не всю ночь». Мама Марии, потерявшая в войну мужа, больше замуж не выходила, воспитывала троих детей одна. Когда в июле сорок пятого Мария вернулась домой, то была до слез взволнована нищетой, царившей в родной деревне. Всякое бывало на войне — не всегда еду доставляли вовремя, не всегда ее хватало, чтобы утолить голод, но здесь, в тылу, постоянно перебивались с корки на корку. Мария глянула на своего шестнадцатилетнего брата Алешу, на его выпирающие из-под рваной рубашонки лопатки, и тут же стала развязывать рюкзак — на дорогу им выдавали талоны на питание, и, хотя добиралась до дома целый месяц, кое-какие продукты, да и талоны еще остались. А потом скинула с себя гимнастерку: «Бери, брат!». Парнишка с радостью надел ее, натянул на голову фуражку и побежал к соседям — не терпелось показаться в военной форме. Вскоре и сами соседи пришли посмотреть на фронтовичку. А чуть позже сбежалось полдеревни! В те годы всех вернувшихся с войны так встречали — деревня ведь жила одной семьей. В первые годы после войны Мария переписывалась со своими сослуживцами. Таня Шагарова была на год ее младше, такая же черненькая, маленькая, их частенько путали. Ася Осипова, латвийка Таня Борман, Люба Лаврентьева из Тамбова — она была старшей среди них, лет 35-ти. Пути-дорожки девчат разошлись, они вышли замуж, уехали в другие места. Мария тоже вышла замуж, за своего, деревенского, фронтовика Виктора Маслова. Виктор был демобилизован в сорок втором в связи с тяжелым ранением, полученным под Сталинградом. Осколки застряли в колене, руке, легких… С осколком в легких так и жил, умер в 70-м году, было ему 48 лет, а Марии – 46. Осталась она одна, «с тремя девками». Замуж больше не выходила. Работала в «Лесхимпроме», колхозе, детском садике. Четырнадцать лет ее трудовой деятельности связаны с киносетью. Таких ответственных киномехаников, как она, надо было поискать. Бережно хранит 29 (!) грамот за добросовестный труд и постоянное перевыполнение плана показа кинофильмов. В сельской кинопередвижке было много фильмов о войне. Вместе со зрителями смотрела их и всегда думала, что на самой войне было еще ужаснее, еще страшнее. Сейчас военные фильмы смотреть не может – сразу на глаза наворачиваются слезы».
«1941-1945 годы, Великая Отечественная война в истории моей семьи. 9 мая 2016 года, село Еткуль Челябинской области. Самый разгар дня и большой парад, посвященный дню победы. Мы все вместе, большой семьей, стоим гордо рядом со своей прабабушкой Масловой Марией Николаевной, которая сидит впереди с теми, кто защищал страну в годы войны. Весной 2018 года она умерла на 93 году жизни. И поэтому я хочу увековечить память о ней. Я написала своей тете и позвонила бабушке, чтобы узнать как можно больше информации о своей прабабушке. Таким образом я собрала информацию о ней, ее интервью, фотографии и истории из ее жизни. Поведаю одну из них. Мария, девчушка маленького роста, худенькая, шестнадцати лет, самая старшая из детей в семье, на которую легла очень большая ответственность — защищать страну. Ее поместили в товарный поезд вместе с другими девчонками, который через час уходил на запад — туда, где гремела война. Беспокоило ее то, что не удалось проститься перед дорогой ни с отцом, ни с матерью. Мать как раз накануне уехала к отцу, работавшему в составе трудармии машинистом паровоза. Она и не думала, что ее дочь могут забрать, ведь когда приходила первая повестка, ее не взяли в связи с маленьким ростом – метр пятьдесят четыре. Мария встала на подножку товарняка и вдруг увидела в окне стоящего напротив паровоза отца. «Тятя! Тятя!» — закричала она и спрыгнула на перрон. Отец услышал ее и через несколько секунд уже стоял рядом с ней. «Что? Куда? Когда?» – отец взволнованно заглядывал ей в глаза. «А я полчаса назад мать проводил. Вот ведь беда-то, деньги все ей передал… Сколько у тебя времени? Час? Я успею обернуться». «Куда ты, тять?» – только и успела крикнуть ему вслед Мария. Отец принес ей деньги — перехватил у родственников, а также свой паек — сахар, хлеб, чай, тушенку… «Дорога дальняя», – сказал он, прижимая ее к своему плечу, и отвернулся, смахнув слезу. Никто тогда не знал, что Мария, дойдя в составе своей зенитной батареи до немецкого местечка Беутино, вернётся домой живой, без единой царапинки, а отец погибнет здесь, в тылу — окажется зажатым в кабине поезда из-за халатности и разгильдяйства своего помощника. Номер этого поезда — 71969 — навсегда остался в памяти его дочери. Узнав это, я поняла, что самое страшное не то, что ты пошел на фронт в самое пекло, а то, что даже не было возможности попрощаться с семьей и сказать им все самое важное… Мария служила в составе зенитной батареи телефонисткой. Зенитчики первыми входили в освобожденные от немцев города. В их задачи входила охрана железнодорожных мостов, станций, важных военных объектов. Развалины, пепелища и раненые, раненые, раненые… — эта картина навсегда осталась в памяти моей прабабушки. Вроде бы фронт продвинулся уже вперед, но их батарея всегда находилась под угрозой смерти. И эту смерть, когда погибали молодые и даже совсем юные, Мария видела и кляла при этом фашистов. А был случай, когда их зенитка с платформы поезда, на котором ее перевозили, сбила кружащийся в воздухе вражеский самолет. Девчонки от радости прыгали и кричали: «Ура!». Как только выдавалось затишье, молодость брала свое! Шутили, подкалывали другу друга, смеялись. Мария вспоминает, как они вошли в польский город Краков: «Нас возили посмотреть на огромный замок, рядом с которым было искусственное озеро. Вокруг сосны, ели. Наш полковник уселся под сосной, а мы давай купаться, брызгаться, потом сфотографировались на память». О том, что фашистская Германия капитулировала, и пришла победа, Мария узнала первой в батарее. В эту ночь она как раз дежурила у телефона. И услышала это сообщение где-то часа в четыре утра. «Я побежала к девчатам, – с улыбкой вспоминает то утро Мария Николаевна, – давай их будить. «Девчонки! Победа! Победа!» — кричу я. Они все вскочили, схватили ружья, выбежали на воздух и давай стрелять! Утром старшина при построении стал спрашивать: «Кто стрелял?». Все молчат. Он строго смотрел на всех. Наконец, одна вышла вперед, вторая, третья… «Сколько раз стреляла?» — спрашивает он первую. «Два? Значит, два наряда вне очереди. И ты три? Значит, три наряда. А ты даже пять? Тебе значит, пять нарядов вне очереди!». Потом засмеялся: «Ну, ладно, девчата. Давайте-ка все на кухню». Беня, наш повар-армянин, поручил нам чистить картошку. А вечером все собрались за столом, выпили по сто граммов и танцевали чуть ли не всю ночь». Мама Марии, потерявшая в войну мужа, больше замуж не выходила, воспитывала троих детей одна. Когда в июле сорок пятого Мария вернулась домой, то была до слез взволнована нищетой, царившей в родной деревне. Всякое бывало на войне — не всегда еду доставляли вовремя, не всегда ее хватало, чтобы утолить голод, но здесь, в тылу, постоянно перебивались с корки на корку. Мария глянула на своего шестнадцатилетнего брата Алешу, на его выпирающие из-под рваной рубашонки лопатки, и тут же стала развязывать рюкзак — на дорогу им выдавали талоны на питание, и, хотя добиралась до дома целый месяц, кое-какие продукты, да и талоны еще остались. А потом скинула с себя гимнастерку: «Бери, брат!». Парнишка с радостью надел ее, натянул на голову фуражку и побежал к соседям — не терпелось показаться в военной форме. Вскоре и сами соседи пришли посмотреть на фронтовичку. А чуть позже сбежалось полдеревни! В те годы всех вернувшихся с войны так встречали — деревня ведь жила одной семьей. В первые годы после войны Мария переписывалась со своими сослуживцами. Таня Шагарова была на год ее младше, такая же черненькая, маленькая, их частенько путали. Ася Осипова, латвийка Таня Борман, Люба Лаврентьева из Тамбова — она была старшей среди них, лет 35-ти. Пути-дорожки девчат разошлись, они вышли замуж, уехали в другие места. Мария тоже вышла замуж, за своего, деревенского, фронтовика Виктора Маслова. Виктор был демобилизован в сорок втором в связи с тяжелым ранением, полученным под Сталинградом. Осколки застряли в колене, руке, легких… С осколком в легких так и жил, умер в 70-м году, было ему 48 лет, а Марии – 46. Осталась она одна, «с тремя девками». Замуж больше не выходила. Работала в «Лесхимпроме», колхозе, детском садике. Четырнадцать лет ее трудовой деятельности связаны с киносетью. Таких ответственных киномехаников, как она, надо было поискать. Бережно хранит 29 (!) грамот за добросовестный труд и постоянное перевыполнение плана показа кинофильмов. В сельской кинопередвижке было много фильмов о войне. Вместе со зрителями смотрела их и всегда думала, что на самой войне было еще ужаснее, еще страшнее. Сейчас военные фильмы смотреть не может – сразу на глаза наворачиваются слезы».
Отправитель:
Донгаузер Алена Викторовна