Куприенко
Василий
Михайлович

О своем брате рассказывает Куприенко Василий Михайлович: «Мой брат, которого я никогда не видел, родился в конце 1926 года в станице Советская Ставропольского края. Он был первенец у моих родителей Куприенко Михаила Федоровича (1905 г.р.) и Куприенко (Шаталовой) Марии Сергеевны (1907 г.р.). Они были зажиточными крестьянами, отец и его братья участвовали в гражданской войне на стороне красных. По возвращении с фронта получили земельный надел и организовали коллективное хозяйство. Дела шли успешно, семья (вместе с братьями, женами и детьми) была большая (более 16 человек). Брат отца первый в станице купил американский трактор "Фордзон". Излишки урожая сдавали государству по продразверстке. Семья богатела, площади посевов расширялись. В страду приходилось нанимать батраков, чтобы справиться с уборкой. Батраки жили как члены семьи, вместе питались, вместе работали. По осени получали заработанное и уходили. В 1928 году началась кампания по раскулачиванию и часть семьи сослали на Урал, часть в Сибирь и Черноземье. Отец с семьей (в том числе дед и бабушка) были этапированы в г.Ивдель, Северный Урал, где у них родилось еще трое детей (все девочки). Отец работал на приисках, лесоповале. Как врага народа его на фронт не взяли, оставили на хоз.работах. Его первенец, мой брат, успешно закончил школу, был комсомольцем. В конце 1944 года брату исполнилось 19 лет и его призвали на фронт. В мае 1945 года пришла похоронка. Отец долго скрывал ее от матери, но весть дошла и до нее. Не описать того, как мать убивалась, узнав об этом. В 1947 году родился я, четвертый ребенок в семье, и родители, не задумываясь, назвали меня Василием в память о погибшем брате. Моему брату «Моему брату было девятнадцать И его звали так же, как меня. Он говорил, - Лучше умереть, Чем сдаваться Навеки, прочно Землю обняв. Он был командиром Орудийного расчета, Шел по Прибалтике среди болот. Он сдержал свое слово. Осколок с налета Вывернул наизнанку юный живот. … Потом я родился. Послевоенный, шустрый. С именем его, Чтобы боль заглушить. Но отчего у меня такое чувство, Что в девятнадцать должны убить. Мне уже больше, Мне за двадцать. Странная раздвоенность растет во мне. Будто бы я умер, Но если разобраться, Будто бы я воскрес вдвойне. Будто бы нас двое, С двумя руками, Будто бы нас двое, С одной головой. И если я говорю стихами, То он стоит надо мной. Если оступлюсь, Поддержит под локоть. Если я счастлив, то счастлив вдвойне. С тем, который погиб до срока, С тем, кто живет во мне. Мы не сводим старые счеты, Но если год огневой, То он, как встарь- Командир расчета, А я - заряжающий у него».