Саморуков
Федор
Иванович

О своем деде рассказывает Саморуков Павел Владимирович: «Мой дед, Саморуков Федор Иванович ушел на фронт в первые дни войны и пропал без вести 16.02.1943 года, не дожив четырех дней до своего двадцативосьмилетия. Из похоронки, полученной моей бабушкой, нельзя было выудить никакой информации о месте, где он погиб. Из писем, полученных в августе 1941 года, было ясно, что он попал на Северо-Западный фронт. Меня с детства интересовала судьба моего деда. Мои родственники рассказывали, что о его силе и ловкости ходили легенды. В те годы кулачные бои между деревнями были основным развлечением. Дед был непревзойденным кулачным бойцом и мог один выйти биться против целой деревни. Поэтому сообщение в похоронке для меня было пустым местом, я не мог поверить, что мой дед просто «пропал без вести». Еще в школе я написал письмо в архив Министерства обороны с запросом, в каких местах сражался и погиб мой дед. Мне прислали ответ, но там ничего нового мне не сообщили, кроме того что, Саморуков Федор Иванович, ст.сержант 241 стрелкового полка пропал без вести. Несколько лет назад, в интернете я наткнулся на сайт «Обобщенный банк данных, содержащий информацию о защитниках Отечества, погибших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны и послевоенный период». Введя данные деда, я получил доступ к отсканированному списку о безвозвратных потерях, где было указано, что командир отделения отдельного лыжного батальона, кандидат в члены ВКП(б), ст. сержант Саморуков Ф.И. пропал без вести 16.02.1943 года. Просмотрев весь документ, списки погибших, места захоронений его сослуживцев, я достаточно точно определил, в каком месте сражался и погиб мой дед – это дер. Годилово, Залучьского района, Ленинградской области (в настоящее время Старорусский район Новгородской области). С этого момента начались мои изыскания о событиях, происходивших во время войны в этой местности. Я наткнулся на такое понятие «Демянский котел». Я и представить не мог, в каком аду моему деду удалось выжить почти два года. Из архивных документов и воспоминаний ветеранов я узнал, что в районе Залучья 20 февраля 1942 года южная ударная группа 34-й армии соединилась с частями 1-го гвардейского корпуса, наступавшими с севера. Впервые на всем советско-германском фронте в окружение наших войск попала большая немецкая группировка - шесть пехотных дивизий, насчитывавших до 95 тысяч солдат и офицеров. В «котле» очутились части 2-го армейского корпуса (12-я, 30-я, 32-я, 223-я и 290-я пехотные дивизии, а также моторизованная дивизия СС «Мертвая голова») под командованием генерала В. фон Брокдорф-Аллефельда. В ходе боев были полностью разгромлены три вражеские дивизии. Только убитыми гитлеровцы потеряли около 12 тысяч. Наши войска захватили 185 орудий, 135 минометов, 340 пулеметов, 450 автомашин, 125 вагонов и др. трофеи. Однако, вследствие недостатка у нас подвижных войск и авиации, разгром затянулся. На 19 февраля насчитывалось всего 142 боевых самолета, из них 32 истребителя. Противник господствовал в воздухе. А тут зиму сменила весна, началась распутица в условиях болотного края. Выходили из берегов многочисленные озера, ручьи, реки. Положение же немецкой армии, пользующейся старыми вымощенными дорогами, было несравнимо выгоднее. Гитлер придавал большое значение Демянскому плацдарму. Перефразируя Наполеона, называл его "пистолетом, приставленным к сердцу России". Демянский выступ в случае возобновления когда-либо наступление на Москву мог бы стать идеальной стартовой позицией для этой операции. И когда для выручки окруженных на узкий участок южнее Старой Руссы было стянуто пять дивизий, фюрер приказал включить и его "лейб-штандарт" - батальон личной охраны. 20 марта 1942 г. мощная группировка немцев была брошена в направлении на Рамушево. Завязались жесточайшие бои. Фронт пополнился войсками, но этого было явно недостаточно. Да и условия желали лучшего. 23 апреля немцам удалось пробить "коридор" и в последующие дни расширить его».