Суворов
Николай
Гаврилович

О своем отце рассказывает Кирьянова (Суворова) Людмила Николаевна: «Латвия. Экскурсии по замкам и местам боевой славы. Очередная экскурсия в бывший концлагерь узников - Саласпис, самый жестокий. Узники жили в вырытых ямках и в дырявых бараках, от которых остались трубы. Когда фашисты уходили, сожгли бараки. Ямки и трубы остались. Но при освобождении Латвии русские танки сравняли концлагерь с землей. Слушаю. Октябрь 1944 г. Русские танки батальона. Конец войны. Латвия. Да. Это последний живой путь моего отца… Суворов Николай Гаврилович родился в Верхней Синячихе 22 мая 1912 года. Призван Алапаевским военкоматом 21 июня 1941 года. В это утро он пошёл на работу узнать, как дела, а семье сказал готовиться ехать на отдых. Был воскресный день. Вернулся быстро, хмурый. Произнёс два слова: «Собирай – война». Опёрся на косяк двери и задумчиво так произнёс: «Всё ничего, только бы не в танке гореть». Майор, член партии, руководитель – он знал, что его ждёт. С этим и ушёл, оставив беременную жену с двумя маленькими детьми в служебном жилье. На его место приехал другой человек. Семью выселили вместе с козочкой в другое место - холодное, дырявое, без дров. Дело шло к зиме. Как-то прожили. Зимой родился третий ребёнок. Семья из Аромашево переезжает в Верхнюю Синячиху к матери отца, т.е. к бабушке. Отец уже знал о появившейся третьей дочери, писал он регулярно. Писал, что воюет на передовой, бои жестокие, но результативные. Он не ранен, здоров. Шёл 1942 год. Знойное, жаркое лето. Говорят, маленькие дети ничего не помнят. Неправда. Просто они не всё понимают, потому что маленькие. У бабушки своя семья, и нас четверо, трое – маленькие. Обстановка накалилась, нас выставили за ворота. Подобрала нас чужая тетя, Тоня Чапурина, у нее и прожили, пока не дали служебное жилье. Меня отправили к бабушке, маминой маме, на молоко в Нижнюю Синячиху. Шёл 1943 год. Темно. Сидим мы у соседки в гостях на топчанчике. Вдруг страшный шум, грохот, голоса, распахивается дверь. Вваливается куча в серых шинелях. Все молодые, загорелые, улыбаются. Один отделился и подал мне конфету из кармана. Руку как сейчас вижу. Лица не помню. Это длилось секунды. Они получили новые танки Т-34 в Нижнем Тагиле. И путь, очевидно, проходил по посёлку. А отец из переписки знал, что я у бабушки, вот и заскочил посмотреть на свою Котю. Это была наша с ним первая и последняя встреча... В 1944 году мы переехали в помещение во дворе милиции. Так и встретила мама известие – «похоронку» о гибели отца. О подробностях гибели я узнала в 1961 году на работе от Якова Тимофеевича Хвостикова. Я увидела следы от сильного ожога на руке и спросила: «Где это вас так?». Его рассказ: «В 1944 году 18 октября тремя танковыми батальонами защищали Латвию от фашистских группировок. Пройдя концлагерь Саласпис, углубились и нарвались на хорошо укреплённый и оснащённый противотанковыми пушками фашистский «котёл», ограждённый земляным валом. О существовании этого «котла» нас не предупредили… Там пахло жареным мясом…»