Андрей
Свиридович
Забула

Забула Наталья Анатольевна рассказывает о своем родственнике: «Андрей Свиридович Забула родился 13 декабря 1924 года в селе Тростянка Черниговской области Украинской ССР. После окончания Андреем Свиридовичем девятого класса в 1941 году началась война и оккупация. Вот его рассказ: "В оккупации у нас был тот же колхоз, но он назывался община. Мы также обрабатывали землю, сеяли и убирали урожай. Разница заключалась только в том, что лошади стояли по дворам. Партизан в нашем селе не было. Начиная с ранней весны 1943 года, у нас стояли немцы. В школе у них был штаб. Конечно, если бы кто-нибудь убил хотя бы одного немца, они бы спалили все село. Но население их не трогало, и они не трогали нас. В сентябре того же 1943 года немцы вдруг собрались и уехали, и через пару дней в село вошли красноармейцы. А через неделю меня мобилизовали. Поскольку я окончил девять классов, меня определили курсантом в пулеметное училище. Оно находилось в хуторе Жуковка Черниговской области. Учился я два месяца, в сентябре и октябре. По окончании курсов мне присвоили звание сержанта, а поскольку я был отличником боевой и политической подготовки, меня оставили в 161-м запасном полку обучать вновь прибывших. А потом меня взяли в 20-ю мотострелковую бригаду 13-й армии Первого Украинского фронта рядовым-автоматчиком. И при освобождении одного из сел Львовской области нас, два взвода по 40 человек отдельной роты автоматчиков, построил генерал-майор Ильин и говорит: «По данным разведки в селе немцев нет. Ваша задача – овладеть селом. За селом есть небольшой ручеек, вы должны его перейти, закрепиться на высоте и ждать прихода основных сил». А потом добавил: «Кто отличится – награжу». Это было мое первое боевое задание. К селу вела прямая дорога, по обеим сторонам которой были вырыты кюветы, а за ними находилось поле уже созревшей пшеницы. Оно было изрыто танками и усеяно телами убитых. Потом над нашими головами начали свистеть пули, и тогда мы стали продвигаться вперед по кюветам, один взвод - по правому, второй - по левому. Мы были с автоматами, но прицельная дальность автомата не очень большая – метров 40-50. А немцы – мы их даже видели – были метров за 400 от нас и стреляли из винтовок. Я увидел, как командир отделения Чесноков упал и провел рукой по сердцу. Я кричу ему: «Чесноков, Чесноков!» А у него рука повисла, и я понял, что он убит. Немцы нас убивают, а мы не можем их достать из автоматов. За час боя из 40 мы потеряли 25 человек: 12 убитыми и 13 ранеными. Ранили и меня в ногу. Ко мне подполз узбек, просит: «Перевяжи меня». Я стал его перевязывать, но тут пулей в лоб его убило. Так я лежал в этой канаве часа два, пока не подошли другие части. Артиллерия стала стрелять, село загорелось. Мимо меня на повозке ехал какой-то мужчина, гражданский. Меня и еще троих раненых погрузили на эту повозку и сказали: «Езжайте в лес». Там, в лесу, стояла какая-то кавалерийская часть, и было очень много убитых лошадей. Часов в десять вечера (уже темнело) нам сказали: «Ждите. Приедет санитарная повозка, и вас заберут в госпиталь». Я-то был ранен легко, а одного из моих товарищей ранили в живот. Он, бедный, так кричал: «Где санитарная повозка? Я сейчас подорвусь гранатой!» У нас при себе были автомат, два диска патронов и граната Ф-1. Короче говоря, мы ждали санитарную повозку до утра, и в полевой госпиталь попали только часов в десять. Из полевого госпиталя меня перевезли в город Винницу, в медсанбат №1040. Ранили меня 17 июня 1944 года, а выписали из госпиталя 30 августа. Оттуда я попал в запасной полк, где нас было человек 150.